– Кто-то в деревне не спит, – сказал он Силку, – толькосейчас заметил свет.

– Наверное, какой-нибудь любитель вставать спозаранку,– предположил тот, – а может, дело совсем не в этом.

Он слегка встряхнул поводьями, и лошади пошли быстрее;потряс ещё раз, и они перешли на рысь.

– Держись, малыш, – приказал Силк, наклонился и ударилповодьями по крупам лошадей.

Повозку раскачивало и трясло, упряжка мчалась всё быстрее,холодный ветер бил в лицо.

Все три фургона на полном скаку ворвались в соседнюю долину,оставляя позади замёрзшие поля, переливающиеся под лунным светом, деревню иодинокий огонёк в окне.

К тому времени как взошло солнце, целых четыре лиги осталисьпозади, и Силк осадил лошадей, от которых шёл пар. У Гариона болело всё тело,измотанное быстрой ездой по твёрдой, как железо, дороге, и он оченьобрадовался, что получил возможность передохнуть Силк отдал мальчику поводья,спрыгнул с фургона и пошёл назад. Коротко поговорив о чём-то с господиномВолком и тётей Пол, отправился обратно.

– Поворачиваем на эту тропинку, – велел он Гариону,растирая пальцы.

Гарион уже хотел отдать поводья, но Силк отказался.

– Будешь сам править. Руки закоченели. Это несложно,лошади сами пойдут.

Гарион щёлкнул языком и чуть пошевелил поводьями. Упряжкапослушно двинулась вперёд.

– Тропинка вьётся за этим холмом, – объяснил Силк,показывая подбородком, потому что руки были всё ещё засунуты под тунику. – Натой стороне, подальше, есть рощица. Там лошади отдохнут.

– Думаешь, за нами следят?

– Вот мы и выясним, – кивнул Силк. Она обогнули холм иподъехали к обрамляющим дорогу деревьям. Тут Гарион повернул лошадей и двинулсяв тень.

– Прекрасно, – сказал Силк, спрыгнув на землю. –Пойдём.

– Куда?

– Хочу поглядеть на дорогу, по которой мы поехали, –пояснил он. – Пройдём через рощицу на вершину холма и проверим, проявляет ликто-нибудь к нам интерес.

И он быстро и абсолютно бесшумно стал взбираться в гору.Гарион старался держаться поближе, но под ноги то и дело попадались сухиеветки, издавая оглушительный треск. Наконец он понял, в чём секрет и как нужноходить, не привлекая внимания. Силк одобрительно кивнул, но ничего не сказал.

Роща кончилась как раз на вершине, и Силк остановился.

Дорога, рассекающая молчаливую долину, была безлюдной,только два оленя вышли на опушку и щипали траву.

– Подождём немного, – прошептал Силк. – Если Брилл иего наёмники преследуют нас, они где-то поблизости.

Он сел на пень, не сводя глаз с долины.

Немного погодя по дороге медленно проползла тележка,выглядевшая на расстоянии совсем крохотной. Солнце поднялось выше; друзьязажмурились от яркого света.

– Силк! – нерешительно начал Гарион.

– Да, малыш?

– В чём здесь дело?

Конечно, со стороны Гариона было большой смелостью задатьподобный вопрос, но мальчик чувствовал, что Силку многое известно.

– Какое дело?

– То, чем мы занимаемся. Я кое-что слышал и кое о чёмдогадался, но так до конца и не понял.

– О чём же ты догадался, Гарион? – спросил Силк,насторожённо сверкнув глазами.

– Украдена какая-то вещь… очень важная… а господин Волки тётя Пол… и все мы… пытаемся её вернуть.

– Правильно, – согласился Силк, – ты не ошибся.

– Господин Волк и тётя Пол совсем не те, кем кажутся.

– И это верно.

– Думаю, они могут делать такое, на что простые люди неспособны, – продолжал Гарион, с трудом подбирая слова. – Господин Волк можетидти за этой вещью, не видя её. А на прошлой неделе, в лесу, когда мимопроезжали мерги, они что-то сотворили, даже не знаю, как описать это, ну словнопогрузили в сон мой разум. Как у них это получается? И почему?

– Ты очень наблюдателен, – хмыкнув, заметил Силк, нотут же посерьёзнел. – Мы живём в особенное время, Гарион, необыкновенное. Вещи,которые могли случиться за тысячу лет и даже больше, сосредоточились и уместилисьв этом коротком отрезке Вечности. Мир именно таков. Столетия могут пролететьспокойно и безмятежно, но потом всего лишь за несколько лет происходят событиянастолько важные, что всё на земле совершенно меняется.

– Если бы мне предоставили сделать выбор, – мрачнозаявил Гарион, – думаю, что предпочёл бы эти спокойные столетия.

– О нет, – запротестовал Силк, растягивая губы вжёсткой усмешке, – теперь самое время жить, видеть своими глазами, как этопроисходит, быть частью великих дел.

Кровь тогда кипит, а каждый вздох – невиданное приключение.

Гарион пропустил сказанное мимо ушей.

– Но зачем мы идём? – поинтересовался он.

– Лучше тебе даже не знать, как называется эта вещь, –серьёзно ответил Силк, – равно как и имя вора. Видишь сам, существуют люди,пытающиеся нам помешать, а если тебе что-то неизвестно, то и выдать это нельзя.

– Но у меня нет привычки болтать с мергами, – сухозаметил Гарион.

– Необязательно говорить с ними. Среди этих людей естьтакие, которым ничего не стоит прочитать всё, о чём ты думаешь.

– Это невозможно, – возразил Гарион.

– Кто может сказать, что возможно, а что нет? – пожалплечами Силк.

И Гарион вспомнил, как однажды разговаривал с господиномВолком о возможном и невозможном.

Силк сидел на пеньке в лучах восходящего солнца, задумчивоглядя на всё ещё погружённую в полутьму долину, обычный человек в скромнойтунике, заплатанных штанах и грубом коричневом плаще с торчащим надо лбомкапюшоном.

– Тебя воспитали как сендара, Гарион, – начал он, – авсе сендары – солидные, практичные люди, не желающие ничего знать очародействе, колдовстве и подобных вещах, которые невозможно видеть илиосязать. Твой друг Дерник – истинный сендар – может прибить подкову, починитьколесо, вылечить больную лошадь, но сомневаюсь, чтобы он сумел заставить себяповерить хоть в самое мелкое волшебство.

– Но я и есть сендар, – возразил Гарион.

Какой-то намёк в словах! Силка задел самое больное местомальчика, заставил сомневаться в подлинности собственного происхождения.

Силк обернулся и пристально поглядел на него.